Участие марийцев в битвах за Казань. 1505-1552 годы

Марийские воины принимали активное участие в защите Казани в первой половине XVI в. Это было обусловлено следующими причинами:

1. представители местной марийской знати по отношению к хану были служилыми вассалами, а рядовые общинники — зависимым населением (полуслужилое сословие);
2. тесными многовековыми политическими, социально-экономическими, культурными связями между марийцами и татарами, их предками;
3. стремлением воспрепятствовать русской экспансии;
4. психологическими мотивами — чувством мести, антирусскими настроениями вследствие многочисленных войн с Московским государством.

Необходимо учитывать и то обстоятельство, что марийцы в XVI в. находились на переходной стадии развития общества от первобытнообщинной к раннеклассовой (военная демократия); как правило, этносу, находящемуся на этом этапе развития, имманентно присуща повышенная воинственность. Неудивительно, что во многих источниках как русского, так и западноевропейского происхождения подчеркивается воинственность черемисов (марийцев). Судя по имеющимся источникам, особенно заметную роль марийские воины сыграли в битвах за Казань начиная с момента фактической ликвидации московского протектората в 1505 г. при хане Мухаммед-Эмине (1487-1496, 1502-1518).

1506 г.

Уже во время самого антимосковского восстания 24 июня 1505 года, в результате которого ханство было избавлено от 18-летнего московского протектората (1487-1505), марийцы поддержали казанцев, довершив разгром тех русских, которым удалось покинуть мятежную столицу ханства. Владимирский летописец сообщает, что тех «побили черемиса на дорозе, а иных в избу насажав, да зажжгли, много зла сътвори Руси».

В апреле 1506 года великий князь Василий III Иванович (1505-1533) организовал ответный поход на Казань. Была применена новая тактика — на речных перевозах на Волге и Каме московские войска выставили сторожевые посты, которые должны были не допустить участия в обороне Казани ногайцев и воинов из Горной стороны. Однако казанцы смогли обойтись силами левобережья Волги. С самого начала похода русские войска стали терпеть одну неудачу за другой. Судовая рать, прибывшая к стенам Казани первой еще 22 мая, попала в засаду и была почти полностью разгромлена. Весть об этом поражении достигла Василия III 9 июня, и он вскоре отдал распоряжение отправить дополнительные силы, а своему брату князю Дмитрию Ивановичу, руководившему осадой, запретил штурмовать город до прибытия подкрепления. 22 июня — с огромным опозданием, вызванным, скорее всего, сопротивлением населения Горной стороны — под Казанью появилась конная рать. В это время казанцы устроили ловушку для русских войск: они сделали вид, что открыли ярмарку на Арском поле, а сами стали ждать подходящего случая для нападения из засадных укрытий. 25 июня, вопреки поступившему приказу, русские атаковали ярмарку и при этом не стали преследовать притворно убегавших казанцев, а начали мародерствовать. В тот момент, когда русские воины совершенно потеряли контроль над ситуацией, их со всех сторон атаковали защитники Казани: «Татары вместе с лучниками-черемисами, — сообщает С. Герберштейн, — выступили из засады и устроили такое побоище, что московиты вынуждены были бежать, бросив орудия и пушки». Преследование остатков русских войск происходило вплоть до берегов Суры. Согласно хронике Быховца, «мало велми москович назад вернулося, похибло их бесчислено». Сокрушительное поражение под Казанью, а также резкое обострение отношений с Литвой, Польшей и Крымом вынудили Василия III пойти на мирные переговоры с Мухаммед-Эмином. В свою очередь казанское правительство не было заинтересовано в затягивании войны с сильным соседним государством и стремилось лишь к восстановлению суверенитета. Переговоры закончились в январе 1508 г. формальным признанием Мухаммед-Эмином своей вассальной зависимости от Василия III и соглашением о выдаче всех русских пленных, захваченных в ходе войны 1505-1507 гг. Фактически с московским протекторатом было покончено более чем на десять лет.

1524 г.

Начало нового витка острого русско-казанского противостояния относится к 1521 г., когда в Казани воцарилась крымская династия Гиреев. Рассчитывая нанести решающий удар ханству, в 1524 г. Василий III предпринял новый поход на Казань, где начал править 13-летний хан Сафа-Гирей (1524-1532, 1535-1549). Было собрано огромное войско до 150-180 тысяч человек, которое возглавили лучшие русские воеводы — князья И. Ф. Вельский, М. В. Горбатый, И. В. Хабар-Симский. 7 августа 1524 г. под Казанью появилась русская судовая рать, которая в течение 20 дней базировалась на «острове купцов» на Волге, поджидая прибытия конных полков. 28 августа конница была перевезена на левый берег. Началась осада Казани. До этого на Йтяковом поле на реке Свияге произошло ожесточенное сражение между русской конной ратью и казанской, «и на том бою многих князей и мурз, и татар, и черемису, и чувашу избиша, а иных князей и мурз многих поимаша». По С. Герберштейну, на Горной стороне состоялись две битвы. В ходе обороны столицы в лесу был разбит укрепленный лагерь, откуда совершали свои дерзкие вылазки «черемисские пехотинцы». Кроме того, марийцы «опустошили все окрестности и следили за движением врага так тщательно, что государь не мог ничего узнать о нужде, от которой страдало его войско». Осада затягивалась, русское войско охватили голод и болезни. Василий III выслал в помощь осаждающим дополнительные силы — флотилию И. Палецкого, нагруженную продовольствием, и конный отряд из 500 всадников. Однако приставший к берегу флот подвергся неожиданному нападению «черемисов», в результате чего было захвачено 90 крупных судов, большинство экипажей погибло, либо было взято в плен, а сам И. Палецкий «под покровом тумана почти нагишом добрался до войска». Не менее печальная участь постигла и конный отряд: марийские партизаны перебили почти всех (уцелело только 9 человек), а «тяжело раненный начальник умер в руках врагов на третий день». И все же производимый русскими интенсивный артиллерийский обстрел поставил защитников Казани в сложное положение. Стороны заключили перемирие. Русские войска, возвращаясь назад, понесли ощутимые потери. Та часть флота, которая находилась под руководством И. Палецкого, снова попала в засаду. «Потеряв шедшие с ними корабли, он едва ушел целый сам с немногочисленными людьми».

1526 г.

Согласно разрядным книгам и судя по сообщениям С. Герберштейна, Василий III отправил свои полки на Казань еще и в 1526 г. Русские летописи не содержат никаких упоминаний о боевых действиях между русскими и казанскими войсками в 1526 г. Вследствие этого практически все исследователи обошли своим вниманием поход 1526 г. Тем не менее С. Герберштейн указывает, что в 1526 г. состояние войны между Россией и Казанским ханством сохранялось". Возможно, австрийский дипломат не сообщил об этом походе потому, что он, покидая Россию, не успел ничего узнать о нем. Но не исключено, что рассказ о походе 1526 г. содержится в следующей записи С. Герберштейна: «В это же время московит ходил и на Казанское царство как с судовою, так и с конною ратью, но вернулся оттуда безуспешно, потеряв очень много воинов. Хотя государь Василий был очень несчастлив в войне, его подданные всегда хвалят его, как будто он вел дело со всяческой удачей. И пусть домой иногда возвращались едва не половина воинов, однако московиты делают вид, будто в сражении не потеряно ни одного». А. Л. Хорошкевич в комментариях к «Запискам», привязывая этот отрывок к предыдущему тексту и опираясь на предположения А. А. Зимина, утверждает, что речь здесь идет о походе 1520 г., когда «7 городов силы судовой» были отправлены под Казань, чтобы оказать помощь союзному тогда крымскому хану Мухаммед-Гирею в его войне против Астрахани. Однако сразу же бросаются в глаза существенные противоречия. Отправленные в 1520 г. войска, судя по разрядным записям, скорее всего, не дошли даже до Казани, поскольку основная часть отправленных по Волге воевод осталась годовать в Нижнем Новгороде. К тому же казанским ханом в это время был московский ставленник Шах-Али, соответственно, вряд ли русские рати могли понести такие тяжелые потери; хотя в ханстве господствовали антимосковские настроения, тем не менее восстание разразилось только в следующем 1521 г. Но самое главное — в 1520 г. были отправлены лишь судовые рати. Что же касается войска князя Ивана Ушатого, двигавшегося, по предположению А. А. Зимина, сухим путем, то тут тоже есть спорные моменты: во-первых, нигде нет указаний, что они шли «полем» либо «в судах», во-вторых, в одной из разрядных книг указано, что князья И. Ушатый, В. Чюлок, А. Ситцкий были отправлены под Казань не в 1520, а в 1519 г. Из всего этого можно сделать вывод, что С. Герберштейн вел речь не о походе 1520 г., а, может быть, о другом, скажем, состоявшемся в 1526 г.

Похоже, австрийского дипломата дополняет автор «Казанской истории». Видимо, именно тогда, в 1526 г., марийцами и чувашами была устроена на Волге засада, описанная в данном источнике: «От нечаемая нашия беды тоя рати в лодиях на Волге черемисы злыя казанския наших поби, весь яртоулный полк, убиша 5 000, передовой полк весь побиша 15 000, а от болшего полка 10 000 некоим ухищрением. В теснинах бо реки тоя, в местех островных, запрудиша великим древнем и камением, и доспеша аки праги, и ту згрудившимся ладьям и друга от други окрушахуся. И к тому спереди и созади черемиса стужавше их стрелянием и убиванием, не пропущающе их. И подсецаху великое древие, дубие, осокорие, и держаху на ужищах и на ладьях пущаху с высоких гор и з брегов сюду же миновати, и погружатися от единаго древа ладям 5 и более с людми, и з запасом, и стенобитным нарядом. Много пушек великих и малых погрязе, много людей истопоша, и метахуся сами в воду от страха». Все трофеи затем присвоили себе участники засады, а осадные приспособления, в том числе и огнестрельное вооружение, были отправлены в Казань. Узнав о разгроме судовой рати, конные полки, которые прибыли к Казани раньше, совершили карательный поход на Горную сторону. Из-за потери артиллерии осада была отменена. Примечательно, что рассказ Казанского летописца в общих чертах воспроизводится в горномарийских преданиях, причем указывается и место засады — это окрестности бывшего Мало-Сундырского. городища (близ устья реки Малый Сундырь, на правом берегу Волги). То, что выдержку из «Казанской истории», где говорится о засаде, нельзя отнести к 1524 г., следует из того факта, что педантично зафиксировавший все неудачи русских войск в этом году под Казанью С. Герберштейн не сообщает о разгроме русского авангарда, не указывает, что конница прибыла к Казани раньше судовой рати; в то же время он утверждает, что в ходе осады применялось огромное количество пушек. В свою очередь, в «Казанской истории» хронология достаточно сбивчивая: например, поход русских войск на Казань в 1506 г. там описан под совершенно другой датой — 1508 г. Примечательно, что между 1524 и 1526 гг. разница тоже составляет два года. К тому же и разряд Казанского летописца (1524) вполне совместим с официальным разрядом (1526).

Поражение в 1526 г. вынудило Василия III пойти на новый виток мирных переговоров, причем если до этого он не считал необходимым отправлять в Казань своих дипломатов и ограничивался принятием казанских послов у себя в Москве, то уже в следующем 1527 г. в Казань прибыл посол А. Ф. Пильемов. Однако переговоры зашли в тупик, назревало новое крупное столкновение.

1530 г.

Очередную попытку взятия Казани Василий III предпринял в 1530 г. Хан Сафа-Гирей «посла во вся улусы казанския по князи и мурзы, веля им в Казань собратися изо отчин своих, приготовившимся сести в осаде, и сказуя многу, необычную силу рускую (выделено нами. — С. С)». Вокруг казанского посада марийцы по приказу хана возвели стены из дерева, земли и камня, им же было поручено защищать эту новую крепость. Вместе с марийскими воинами посад должны были оборонять прибывшие на помощь несколько тысяч ногайских и астраханских татар. Русские судовые полки добрались до Казани без заметных потерь, однако конница неоднократно попадала в засады, а на берегу реки Свияги произошло крупное сражение. Казанцам пришлось отступить, однако к ним в плен попал воевода И. М. Кляпиков; впоследствии он был казнен в Казани. В начале июля обе рати соединились и вступили в битву с объединенным казанско-ногайско-астраханским войском под стенами столицы. Русские одержали победу, но с ходу ворваться в город им не удалось. Началась осада, в ходе которой стороны обменивались артиллерийским огнем, казанцы совершали вылазки и вступали в ожесточенные сражения с русскими воинами; ночью наступало затишье. В это время, по словам Казанского летописца, защитники осажденного города «ядяху и запивахуся до пияна, и спаху сном крепким, не блюдущеся руси, оставшеся токмо страж на вратех на острозе». В ночь на 15 июля уснула даже стража, этим воспользовались десять русских лазутчиков, которые незаметно подложили под стены казанского посада взрывчатку из пороха, серы и смолы и подожгли ее. За несколько секунд образовался значительный пролом, в который устремились русские полки во главе с воеводой И. Ф. Овчиной-Оболенским. Началась бойня, в ходе которой было уничтожено либо захвачено в плен большинство защитников посада — преимущественно марийские и ногайские воины, местные мирные жители, включая детей и женщин. Кроме того, русским досталась вся находившаяся здесь артиллерия. Лишь горстке защитников удалось укрыться за главными городскими стенами, где пребывал и сам хан. После этого серьезного поражения положение защитников Казани стало невыносимым. Русские поставили гуляй-город (передвижную крепость) и начали вести беспрерывный артиллерийский обстрел, в то время как казанцы, лишившиеся более десяти тысяч людей и основной части своей артиллерии, не могли оказать адекватного сопротивления. В этих условиях хан Сафа-Гирей вместе со своей трехтысячной гвардией и с оставшимися ногайско-астраханскими союзниками, воспользовавшись неожиданно наступившей непогодой (сильная буря и дождь), смог пробиться сквозь кольцо осады и направился к Арску. В погоню за ними ринулись русские конные полки, но Сафа-Гирею удалось спастись, добравшись до заволжских степей. Между тем в оставшейся без хана и союзников Казани началась паника, многие выбежали из города и спрятались в близлежащих лесах, в течение трех часов все крепостные ворота оставались открытыми. Однако между главными русскими воеводами И. Ф. Вельским и М. Л. Глинским разгорелся местнический спор: каждый хотел вступить в город первым, войска при этом бездействовали. Неожиданно, казалось бы, из уже поверженной Казани совершил дерзкую и стремительную вылазку 12-тысячный отряд «черемисов». В результате этого нападения марийцы, по «Казанской истории», захватили 80 городен (щитов) из гуляй-города и 7 пушек, по Вологодско-Пермской летописи, — весь гуляй-город, 70 затинных пищалей, множество ядер и бочек с порохом, а также убили «на той стравке» пятерых воевод, по Софийской II летописи, марийские воины затащили в город русский обоз и полуторные, семипядные, сороковые, затинные пищали29. Несмотря на эти расхождения в источниках, все же несомненно, что урон русским войскам был нанесен значительный, к тому же действия марийского отряда воодушевили остальных казанцев на продолжение сопротивления. Русские возобновили обстрел из оставшихся осадных орудий, но шанс был упущен. 30 июля воеводы согласились пойти на перемирие с казанским правительством, которое в отсутствие Сафа-Гирея временно возглавил князь Булат из рода Ширинов. Получив дань на 3 года вперед, русские воеводы повели свои полки обратно на родину.

Поход 1530 г. произвел сильное впечатление на современников. В Новгородской II (Архивскои) летописи указано, что «как и Казань стала, такова сечя не бывала»30. Марийцы, похоже, память об этом событии сохранили в своих преданиях. Фольклорист А. М. Бердников в 30-40-е гг. XX в. записал несколько устных рассказов вятских марийцев о захвате Казани Иваном Грозным, где фигурирует один и тот же сюжет, перекликающийся в наибольшей степени с событиями не 1552, а 1530 г.: в ходе обороны казанский хан якобы по поведению своей кошки догадался о подкопе под крепостную стену, взял с собой царицу, дочь, кошку, немного имущества, тайком сел в лодку и, плывя вниз по Волге, пел песню (некоторые рассказчики воспроизводили ее, аккомпанируя себе игрой на марийской скрипке «ияковыж»):

Ой, Казанка, Казанка!
Казань город не видал,
Белый хлеб там не ашал,
С красной девкой не гулял.

В этом рассказе, возможно, отражены несколько ключевых моментов битвы за Казань в 1530 г.: подпаление крепостной стены, сопоставимое с минным подкопом, бегство хана в критический для защитников города момент (как известно, в 1552 г. казанский царь Ядыгар-Мухаммед не сбежал, а попал в плен). Примечательно, что в продолжении Хронографа редакции 1512 г. сообщается, что «царь казанской Сафа-Гирей и с царицами (выделено нами. — С. С.) из города выбежал вон». Во всяком случае, приведенный выше фольклорный рассказ передает сквозь толщу веков отношение марийцев к самому факту бегства хана.

Зима 1549-1550 г.

В июле 1549 г. царь и великий князь Иван IV (1533-1584) вынес решение возглавить поход на Казань, намеченный на зиму 1549-1550 гг. Осада началась 12 февраля и длилась до 25 февраля 1550 г. 18 февраля был предпринят общий штурм, но казанцы отбились. В остальные дни противники обменивались плотным артиллерийским огнем и ограничивались мелкими сражениями под стенами города. Кроме этого специально отсылались полки «казанских мест воевати и кормов добывати». Воеводы И. И. Пронский-Турунтай и В. Д. Данилов «по галецкой дороге к засеки посылоны были». Очевидно, на этой засеке были расположены отряды лугомарийских воинов, поскольку Галицкая дорога проходила по Луговой стороне. Подвергались нападениям русских войск и остальные районы, в том числе Горная сторона. Победу одержали казанцы. Помимо умелой организации обороны города, стойкости и героизма ее защитников причиной скорого отступления русских была также теплая и дождливая зима, препятствовавшая ведению активных действий. Русские понесли огромные потери. Астраханең Шерифи, принимавший непосредственное участие в обороне Казани, в своем письме турецкому султану рассказывает: «Грешные неверные, погибнув таким образом, на двух равнинах крепости лежали пищей для собак, куском для волков и гиен. Не было места, куда можно было бы ступить ногой... Нечестивцев с плохой религией и с извращенными понятиями истребляли, что даже их следы и признаки были вырваны из страниц Времени». Озлобленные неудачей и тяжелыми потерями русские воины на обратном пути уничтожали все, что попадалось в их поле зрения: «И возвратися на Русь, Казанскую землю всю почернив и главнею покатив, видя у града напрасное падение многое людий своих».

1552 г.

В битве за Казань в августе-октябре 1552 г.36 марийцы принимали активное участие, причем в силу сложившихся обстоятельств одна их часть (горные марийцы) сражалась на стороне Ивана IV, а другая (левобережные марийцы) — казанского хана Ядыгар-Мухаммеда. Действия горных марийцев, равно как и остальных воинов из Горной стороны — чувашей, свияжских татар и восточной мордвы — свелись к следующему:

1. участие в походе на Арскую сторону 6-16 сентября в составе воинского соединения князя А. Б. Горбатого;
2. расположение на Арском поле для контроля Арской и Чувашской дороги. В ходе штурма Казани они прикрывали тыл и содержались в качестве резерва38. Ни горные марийцы, ни другие народы Горной стороны в штурме Казани непосредственного участия не принимали.

Отряды луговых марийцев участвовали во всех операциях 30-тысячной группировки казанского князя Япанчи, состоявшей помимо марийцев из казанско-татарских, ногайских и южноудмуртских воинов39, отдельно от нее еще один крупный отряд левобережных марийцев действовал северо-западнее Казани на Галицкой дороге. Кроме того, на Волге базировалась флотилия «ладейной черемисы», которая, правда, не осмелилась вступить в сражение («не умеют бо битися с Русью на воде»). Нет никаких свидетельств о присутствии воинских соединений левобережных марийцев в самой Казани во время ее обороны.

Казанские войска, действовавшие за пределами города, наносили большой урон осаждающим. Автор «Казанской истории» сообщает: «Но злее передних градцких, созади выезжая из острогов лесных, стужаше полком руским черемиса, наезжая на станы, возмущающи в нощи и в день, убивающи от вой и хватающи живых, и стада конская отгоняющи». Такого же рода свидетельство есть у А. М. Курбского: «А горше всех было от их наезжания тем христианским полком, яже стояли на Арском поле, яко и нам, з Галицкие дороги, яже суть от луговые черемисы». Тем не менее 6-16 сентября войскам Ивана IV удалось разгромить группировку князя Япанчи, а около 20 сентября — и отряд луговых марийцев на Галицкой дороге, после этого нападения на тылы осаждающих прекратились. Разгром казанских войск, действовавших за пределами города, предопределил дальнейшую судьбу столицы ханства.

В битве за Казань в августе-октябре 1552 г. с обеих сторон участвовало огромное количество войск, при этом численность осаждавших превосходила численность осажденных на начальном этапе в 2-2,5 раза, а перед решающим штурмом — в 4-5 раз; кроме того, войска Московского государства были лучше подготовлены в военно-техническом и военно-инженерном отношениях. В конечном итоге 2 октября 1552 г. Казань пала под ударами войск Ивана IV Грозного.

Сергей Свечников,
кандидат исторических наук (г. Йошкар-Ола)